Артём Косов о тренере, Олимпиаде и допинге
На прошлой неделе в Москве завершился национальный сезон по
гребному спорту. Регата не только подвела итоги года, но и определила
окончательный состав сборной России на Олимпиаду в Рио-де-Жанейро. В число
участников Игр попал и казанец Артем Косов, который представит республику
и страну в классе «парная четверка». О том, как проходят тренировки, допинговых
скандалах и иностранном тренере сборной России он рассказал в интервью АиФ-Казань.
Добегался до гребли
Артур Мухин,
«АиФ-Казань»: Артём, как произошло ваше знакомство со спортом?
- В спорт я пришел, можно сказать, с рождения. Мои родители – учителя физкультуры, мама – мастер спорта по легкой атлетике, она специализировалась в беге на 800 м, а папа, директор КДЮСШ «Авиатор» - её тренер. В детстве они меня и тренировали, плюс я бегал по разным спортивным лагерям. Бежал я хорошо, это у меня в крови было, и даже очень долго, показывал высокие результаты. Может быть, поэтому я и решил завязать с легкой атлетикой уже в 15 лет – она мне надоела.
Параллельно с этим я с 1 по 5 класс занимался дзюдо, потом
был баскетбол. Знаете Дмитрия Второва, ведущего ГТРК «Татарстан»? Вот я у его
отца Юрия Владимировича занимался. Получалось неплохо – 5 раз мы среди юношей
становились чемпионами Татарстана в своем возрасте. Я брал физической
подготовкой: хорошо бегал, защищался, хоть и с точностью и техникой никогда
особо не дружил. Потом в 14 лет была травма спины, после которой я закончил с
баскетболом. Да и многие тогда говорили, что ничего не выйдет с этим видом –
нормальных школ не было. Ну, я прислушался.
ДОСЬЕ
Артем Косов родился в
Казани 4 августа 1986 года. Мастер спорта международного класса. Аспирантов
4-го курса КФУ. Выступает за СК «Динамо», полицейский в звании старший сержант.
Класс – «парная четверка». Достижения: восьмикратный чемпион России; бронзовый
призер чемпионата Европы 2011 года; серебряный призер чемпионата Европы 2014
года; победитель Кубка России 2015.
- И перешли в греблю?
- Да, мой отец по старой дружбе договорился с Айслу
Мингазовой, моим первым тренером в гребле. Я сразу всех выиграл здесь, в
Казани, причем два месяца я вообще не знал, чем занимаюсь – ну, гребля и
гребля. Потом поехал на всероссийские соревнования, там что-то показал, так все
и пошло. После первого года попал в юношескую сборную, а после второго – стал
призером мира среди юношей. Потом еще раз. Заинтересовало. Потом была смена
тренера. Сергей Ульянов показал мне именно мужскую, взрослую, греблю. При нем я
стал чемпионом России (на данный момент Артем является шестикратным чемпионом
страны – прим.), он, можно сказать, вытащил меня этот уровень. Сейчас я
тренируюсь у Майкла Спраклина (новый главный тренер сборной России по
академической гребле. - Прим.ред)
«До Спраклина я занимался физкультурой»
- Подход Спраклина
сильно отличается от того, что было до него?
- Могу сказать, что до него я занимался физкультурой. Подход Спраклина к тренировочному процессу принципиально отличается от того, что было раньше, он просто выворачивает нас. Наши российские тренеры привыкли работать над техникой исполнения гребка и больше внимание уделять этому, а этот англичанин больше готовит функцию. То есть мы гребем, как «уроды», а результат растёт. Он и здесь не дает расслабляться – каждый день он скидывает нам план занятий, мы отправляем свои результаты. При российских тренерах сборы длиною в 30 дней нам казались большими, а сейчас мы пашем по 3 месяца. Раньше мы были «речфлот», а теперь «морфлот», то есть уходим в дальнее плавание.
- Что насчет
обстановки внутри коллектива?
- Спраклин, конечно, и тут постарался, он создал свою атмосферу,
далекую от российских тренеров. Есть у нас такое, к сожалению: когда
региональные тренера приходят тренировать, они тащат за собой своих. А этому –
хоть бы хны, вот только недавно он высадил двух сильных девчонок, которые
всегда показывали высокие результаты. «А я вижу вот так. Вы меня зачем звали?
Чтобы сделать команду. Вот я и делаю, а вы не мешайте» - и никак с ним не
поспоришь, у него полвека тренерского стажа! Наши тренеры нам кричат: «Он вас
загубит!», а я в ответ открываю им страницу в Википедии со всем послужным
списком. Разговор окончен, пашем дальше. Тяжело, конечно, очень тяжело, но
результат дает.
- Как обычно проходит
подготовка к гонке?
- Собрание перед гонкой превращается в дотошное изучение
соперника. Спраклин знает все обо всех, все анализирует, много времени проводит
над анализом показателей тех или иных сборных. Ага, эта страна стартует быстро,
потом сдает, а к финишу опять накатывает, значит мы пойдем вот так… Много
нюансов, но всего рассказывать не буду (смеется).
Майк как-то заявил, что его бесит наш русский менталитет. Мол, вы готовы грести с друзьями, а не с теми, кто приведет вас к победе. В этом плане он нас, конечно, уже сломал.
- Есть ли борьба
технологий в гребле?
- Есть две основные фирмы, которые выпускают лодки –
итальянская «Филиппи» и немецкая «Эмпахер». Конечно, они постоянно
экспериментируют с формой лодки: делают по форме, как банан; делают с переносом
массы выше или ниже, на нос или к корму; носы разной формы. Есть, конечно,
стандарты, обычно это касается веса. А так – извращайся, как хочешь, главное,
чтобы отводы на лодке, которые держат весла, были стационарные и не двигались.
Были такие умельцы, которые делали подвижные отводы, чем значительно упрощали
себе работу и легко выигрывали. Так нельзя.
Борьба технологий, конечно, есть, это касается и формы
лопаток весла, их длины. Мы вот сейчас пересели на новые вёсла, они вроде как с
меньшим сопротивлением против ветра. Ага, значит, есть что-то. Бывают лодки с
крылом, с задним крылом. Жесткость корпуса тоже варьируется. В принципе лодка
делается из карбона, чем жестче, тем лучше. Кто-то что-то постоянно
придумывает, оттого и цены просто заоблачные – «восьмерка», например, и вовсе
стоит, как квартира.
«Спорт сейчас – узаконенная война»
- Сейчас вокруг
сборной России только и разговоров, что о допинге…
- Скажу так: в нашей команде врач существует только для того, чтобы составить меню или заклеить пластырь. Не в том смысле, что он ничего не делает, нет, просто Спраклин очень принципиален в этом вопросе. Никаких, даже элементарных восстановительных «таблеток» в рационе спортсменов он просто не приемлет! У гребцов бывали снятия за допинг, по-моему, в 2007 году, он это прекрасно помнит и сейчас всегда говорит: «Не дай бог я увижу, что вы что-то там жрёте или даже колетесь». Так этот дядька готов идти вплоть до собственного увольнения! Правильно, зачем ему портить свою репутацию? Мы сидим только на еде и очень много работаем, вот и все, у нас нимб над головой.
- Однако у всех за
рубежом сложилось несколько иное мнение по этому поводу…
- Однажды мы беседовали с Майком на эту тему, он нас
спрашивает: «Почему Вас так часто проверяют на допинг? Наверное, потому что
вокруг постоянно все эти скандалы, вы нарушаете…». Майк, а сколько раз вас
проверяли, когда вы работали в Канаде?
- Ну, один раз.
- А почему так, Майк?
- Ну, потому что вы такие вот плохие.
Ну, думаю, ладно. Благо, далеко ходить не надо, залез в
Википедию. Где находится штаб-квартира ВАДА? Правильно, Монреаль, Канада. Вот и
все.
- То есть…
Я считаю, что все это большой заказ. Нужно смотреть правде в
глаза. Тот же Родченков, который сейчас в Америке рассказывает о подноготной
сочинской Олимпиады. Если такое и в самом деле было, то почему мы? Почему
взялись именно за Россию? Неужели Пекину за 2008 год или Лондону за 2012 нельзя
вменять в вину то же самое? Я думаю, что все это политика…
- Она сейчас выше
спорта.
- Да, именно так. Сейчас спорт – это узаконенная война.
Страны не могут меряться армиями, они борются в спорте. Можно сказать, что это
просто легальный способ ведения борьбы. И в футболе прессуют, с чемпионатом
мира этим – атакуют по всем фронтам. На нас пытаются оказывать давление: где-то
достать не могут, значит достанут здесь. Мое мнение: чистых никого нет у них
там. В гребле – есть. Мы.
Вы хоть один русский фильм видели, где рассказывали о
допинге? А американских – куча. Дальше, у них есть эти супергерои, которые все
тоже приобрели свои способности не просто так. Нужно понимать, что эта тема уже
вошла у них в культуру – у нас такого нет, мы в этом смысле на шаг позади. Я бы
еще поспорил, кто там что принимает…
«Я – казанский, и я горжусь этим!»
- Как можно оценить
нынешнее состояние академической гребли в Татарстане?
- Когда я начинал заниматься, не было абсолютно ничего,
минимальные условия. Оглянись вокруг сейчас (интервью проходило на территории
Центра гребных видов спорта. – Прим.) – базу «отгрохали», даже она сейчас
переживает второе рождение! Набрали менеджеров, постоянно какие-то мероприятия
проходят: в группе «ВКонтакте» постоянно какие-то события происходит.
Появляются и молодые талантливые ребят – Куранов, Лившиц стали чемпионами
России. Тренеры пришли, все завертелось, все заработало.
Сначала я боялся, что вот сейчас все это построят, а потом забросят, загниет. Нет, построили гостиницу, начали проводить сборы. Все делают правильно: максимально загружают объект, зовут иностранцев, показывают все это людям. Это объект международного уровня, единственное – нужно принимать международные соревнования. Чудо у нас, а не объект.
- При всем этом
стремительном развитии гребли, вид спорта-то остается не самым популярным.
- Родители сейчас хотят от всего выхлоп получать, чтобы их
ребенок рано или поздно окупил все вложения в него. Нужно понимать, что у
каждой страны есть национальные вида спорта, в той же Новой Зеландии есть
только регби и гребля, вот они и лидируют в них. У нас – хоккей, фигурное
катание, художественная гимнастика. Гребля – это экзотика, она всегда будет на
таком уровне.
- В России Татарстан
воспринимают как сильный субъект?
- Очень хорошо работает наш Центр спортивный подготовки. И
на медицину деньги выделяют, и еще что-то. Бывает, прихожу в ЦСП, на меня прямо
набрасываются: «Артем, что нужно? Может, врача, массажиста?» Все есть, просто
не мешайте. Приятно такое отношение. Это все не просто так – в России о нас
теперь знают, что мы ого-ого.
- При этом в
Татарстане очень много «привезенных» спортсменов…
- Ко мне до сих пор подходят с глазами по 5 копеек и
спрашивают: «Вы из Казани? Прям из Казани?». Люди понимают, что у нас много
совсем не доморощенных спортсменов. Те же «УНИКС», «Рубин», «Ак Барс» - раньше
там вообще не было местных воспитанников, одни иностранцы. Сейчас вроде
ситуация исправляется. А вот я – казанский и горжусь этим. Мин авиатозелеш
районында яшим! («Я живу в Авиастроительном районе – прим.авт.). Вообще, город
разительно поменялся после 2005 года. Настоящий европейский город, да и по
людям он другой стал. Раньше в детстве, когда в баскетбол играли на Квартале,
можно было легко по шапке получить, приходилось бегать от дома и до площадки.
Сейчас совсем другое дело. Хорошо у нас, красиво, гремит Казань на весь мир.
«Я спортом не интересуюсь»
- Что, если не
гребля?
- Да что угодно! Вообще, мои любимые вида спорта - это
легкая атлетика и баскетбол. Все! Не гребля, нет, ни за что. Да, красивый вид
спорта, но чтобы я его любил – никогда! Я вообще спортом не интересуюсь. Вон
мой интерес стоит (указывает на мотоцикл, стоящий на парковке). Купил его в
2011, когда нам выписали грант после победы на Европе. Сам езжу редко – опасно,
да и слишком многое стоит на кону. Зато с байкерами казанскими познакомился,
замечательные люди.
- Посоветуете ли
молодым ребятам идти в греблю?
- Да, определенно. В греблю я посоветую приходить мальчикам,
которые хотят набрать вес, мышечную массу. Вид спорта у нас демократичный, не
избалованный к людям, будем рады видеть всех. В плане физической подготовки, да
и в плане общения внутри коллектива это вообще идеальный вариант – в
академической гребле нет выпендрежников. Где-то я слышал, что в академической
гребле хулиганы пытаются казаться аристократами, а в регби – аристократы
пытаются быть хулиганами.
- Кажется, вы
недолюбливаете футбол.
- Скажу больше: я вообще не воспринимаю этот вид спорта. На
что такого – смотреть на то, как 22 миллионера пинают мячик по полю. Я как-то
раз стал свидетелем тренировки футболистов… «Атлеты гребут, остальные просто
играют в игры» - вот мое отношение ко всему этому.
- Тогда расскажите о
том, какие отношения между командами разных стран.
- На международных соревнованиях сейчас я узнаю гораздо
больше знакомых людей, чем на российских. Мимо кого не пройдешь, тебе кричат
«Хей, здорова!». Надо только в фейсбуке зарегистрироваться, все никак руки не
доходят. Общаемся, бывает, на ломаном английском. Все друг друга знают, все
общаются. На соревнования приезжаем, как к себе домой.
- А чем занимаетесь в
свободное время между тренировками?
- Спим! Едим и спим, больше я ничего не делаю. Кто-то у нас книжки читает, фильмы смотрит, да, но в 21:00 обычно уже сплю. У нас подъем в 6:20, а в 7:30 – тренировка. Причем это не зарядка, а самая настоящая тренировка со спаррингами, гонками. Вторая тренировка в 11, третья – в 4 вечера. Такой вот график, с ним не до хобби.
«Косовка»
- В каком классе вы
специализируетесь?
- После попадания к Спраклину я перешел в распашную греблю
(греблю одни веслом), сразу попал в 8-ку и мы стали призерами Европы, уступив
что-то около секунды олимпийским чемпионам, которым до этого наша «восьмерка»
проигрывала по 12 секунд. За сезон мы попали в элиту мировой гребли, регулярно
попадали в призы на чемпионатах Европы. Гонка в восьмерках – это жесткая
монополия: Англия, Германия, Голландия, Польша, Америка, Новая Зеландия и,
откуда ни возьмись, мы. Когда мы гоняли первую гонку, все, да и мы в том числе,
были в шоке – как мы умудряемся «держать» соперников! Был самый настоящий
драйв, кураж.
- Однако на Олимпиаду
вы отобрались в классе четверки…
- Я – бывший парник (гребля двумя веслами. – Прим.), а
у нашей парной четверки не было лицензии на Олимпийские игры. Майк вытащил меня
и Никиту Моргачева и посадил в эту четверку, нам нужно было завоевать лицензию.
В этом смысле последний год был очень напряженным: а что, если не попадем? Что
тогда? В итоге мы выиграли на первом этапе Кубке Мира, приехали третьими на
Европе и здорово показали себя в квалификационной регате. Это сродни тому, как
если бы мы прыгнули в последний вагон уходящего поезда – или сейчас, или
никогда. Мы в итоге выиграли ту регату, получили лицензию, а на финише я чуть
ли не впервые в жизни ощутил радость от той победы. Совсем другие эмоции.
- Переход из одного
класса в другой сильно сказался?
- Морально – да, учитывая то, что там была олимпийская
лицензия, а здесь нет. Мы могли без лишних усилий просто додержаться и спокойно
ехать в Рио, а здесь надо было работать как в последний раз. Даже сейчас на
чемпионате России мандраж был хуже, чем на Кубке Мира – я пока не могу
привыкнуть.
- Ну к Олимпиаде то
он пройдет?
- Ой, там я, наверное, совсем с ума сойду. Я всегда очень
переживаю перед стартами, даже мой детский тренер этот мой мандраж назвал
«косовкой». Как справляться с этим? А никак не надо, Майк говорит, что нам это
волнение только помогает, мы должны волноваться. Каждый раз мы на адреналине,
от того и эмоций никаких обычно на финише нет.
- Кто будет болеть за
Вас на Олимпиаде?
- Семья. Мама, папа, жена. В Бразилию, конечно, не полетят, будут по телевизору смотреть.