Трилистники. Из серии: про ФРГ и ГДР
В конце 70-х в Ленинграде было построено два новаторских дома-трилистника. Ни в одном из городов СССР таких, кажется, больше не было. Эти четырнадцатиэтажные великаны из кирпича сразу же стали архитектурными доминантами ленинградского микрорайона «ФРГ» на «Гражданке».
Немного уточню. Всего в городе на Неве возвели три таких дома. Два первых «близнеца» выросли на пересечении Северного и Гражданского, а самый младший появился немного позже на Софийской улице в Купчино. Младший близнец из Купчино остался несколько ущемлен в своих правах. Довольствовался участью быть задвинутым внутрь квартала, оставшись в сиротливом безбратстве. Более того, архитекторы прародители не только ввергли купчинский трилистник в тихое одиночество, но и почему-то лишили короны на голове, а точнее, башни на крыше. Шестиугольная башня по периметру обрамлена композицией из серых бетонных труб, уходящими ровными параллельными линиями вверх к небу. При включении воображения, напоминает мощное сопло ракеты или какой-нибудь из элементов космической станции.
В эти архитектурные конструкции заложено не только эстетическое, но и техническое решение. Внутри башни скрыто помещение для лифтового оборудования. Между тем, именно башни на крыше трилистников добавляют архитектурную индивидуальность, делая дома схожими с главенствующими шахматными фигурами, стоящими на ровной плоскости клетчатой доски. Трилистники на пересечении Гражданского и Северного, как два респектабельных господина возносятся над крышами однотипных домов микрорайона, несколько подчеркивая свое превосходство над ними. Превосходство в окружающем просторе, в отсутствии закрепощенности внутриквартальных рамок. И в этом превосходстве нет ни доли заносчивости и пренебрежения. Скорее увесистое, спокойное созерцание с высоты своего положения. А еще иногда кажется, что в один из погожих дней, дома вот-вот да начнут проявлять своенравие и, в мечтательном порыве, устремятся в небо. Огонь, старт, точка отрыва и с мощью ракеты куда-то в полет. И, вероятно, лишь обязательства перед жителями не позволяют трилистникам привести в исполнение свои авантюрно-безответственные мечты.
Возвышаясь над ровной линией Гражданского проспекта, трилистники в значительной мере определяют эстетику квартала, став иллюзорными воротами на Северную площадь. Кажется, что они уже вполне свыклись со своей главенствующей ролью без пафосной претензии на особую архитектурную значимость. Безмолвные часовые- трилистники встречают и провожают проезжающие мимо автомобили, не взирая на стремительно текущее время. Так происходит уже более сорока лет, день за днем.
*************************************************************
В середине восьмидесятых четырнадцатиэтажные трилистники, кинотеатр «Современник» в «ФРГ», павильон Интенсификация-90 (филиал Ленэкспо), кинотеатр «Прометей» в «ГДР» были чем-то вроде шага в современность. Являлись образцами прогрессивного движения вперед, к той самой загадочной и таинственной Интенсификации-90.
В высоком цоколе первого этажа одного из трилистников (Северный пр. д.71/69) располагался комиссионный магазин, в простонародье Комиссионка. Странно, думал я. Отчего в комиссионном почти никогда нет ничего стоящего. Ни магнитофонов, ни телевизоров. Какие-то совсем старые приемники, неприметная мебель да фарфоровые статуэтки. Магазин как будто пребывал в состоянии сонной неторопливости. Почти всегда пуст и загадочен. Не в домек мне было, что все дефицитное сразу прибирается к рукам нужными предприимчивыми людьми, остающимися в тени.
Во втором трилистнике (Гражданский д.89/98) находился легендарный зал советских игровых автоматов. При входе слева - размен денег. Бумажные рублики разменивались на металлические копейки. Стоимость игры - 15 копеек. Морской бой - сразу несколько автоматов, баскетбол, автогонки, электронный тир «Снайпер», кегельбан и другие чудеса от предприятий советского ВПК. Бросаешь монетку в тонкую прорезь в стальном чуть выпуклом круге. Граненый стальной кружок монетки со щелчками и глухим позвякиванием проваливается куда-то в низ. Раздается музыка, призывая к началу игры. В плечо, с резиново-амортизирующим чувством отдачи, упирается торец рукоятки винтовки. Закрываются мишени, почти как в биатлоне, последовательность и порядок избирается стрелком. В случае попадания раздается шипяще емкое звуковое сопровождение, а нажатие на курок сопровождается ощущением возврата натянутой пружинистой тетивы.
В зал советских игровых автоматов ходили такие завсегдатаи профи, с которыми поиграть на деньги я бы не посоветовал никому.
Под самой крышей трилистника проживал мой школьный друг Сашка: сосед по парте, гениальная голова, выдумщик и стратег, мыслитель и изобретатель. Из окон Сашкиной квартиры открывался совершенно необыкновенный вид на все стороны: Муринский ручей и все окрестности с одной стороны, с другой – академгородок, телевышка на Аптекарском, водонапорная башня Политеха, трансформаторы и разные приспособления для опытов с электричеством -лаборатории техники высоких напряжений на улице Гидротехников.
С северной стороны к трилистнику прилегла примерно метровая пристройка со ступеньками в подвал и наверх к черному входу зала игровых автоматов. Под пристройкой архитекторы спрятали подвал со скрытыми домовыми коммуникациями. Для мальчишек эта, поднимающаяся на метр вверх, бетонная конструкция стала служить идеальным местом для игр, с укрытиями, лазами и углублениями. Торцевая стенка пристройки отлично служила для отскока мяча, отработки футбольных ударов и хоккейных бросков. Хороший отскок был всегда обеспечен. Рядом на асфальте мелом рисовался большой квадрат из четырех одинаковых маленьких квадратов внутри. Играли в квадрат любым мячом, в основном вчетвером, реже втроем. Чуть правее на асфальтовой дорожке, окружающей дом, обычно шла игра в вальта.
По смыслу – почти что городки. Консервная банка с камнем внутри. Палки у каждого игрока в руках. Сломанные клюшки, отломанные ветки – все подходило для бросков. Линия мелом и прицельные броски по высокой консервной банке. И вот банка вся смята.
Зимой в хоккей играли практически везде. В коробке и на дорожках возле домов, на коньках и без коньков, на льду и на покрытом ледяной коркой асфальте. Достаточно было клюшки и шайбы или клюшки и куска льдины.
Кроме Сашки в трилистнике жили другие наши одноклассники, которых мы периодически разыгрывали: подкладывали под двери разные записки, бомбочки, коробки с пугалками. Звонок в дверь, срабатывание бомбочки, обстрел по двери горохом из плевательных трубочек. Потом стремительное бегство вниз по черной лестнице. Иногда по этажам распределялись отряды Красной армии, сражавшейся в игрушечной войне с фашистами. Вместо настоящего оружия в руках брызгалки, наполненные из поливочного крана возле входа в единственную парадную трилистника.
Со стороны Северного проспекта всегда был газон – одно из наших многочисленных уличных футбольных полей. Подстриженная ровная травка, как в телевизионном «Футбольном обозрении» с Владимиром Перетуриным. И вот взволнованное воображение переносит меня на футбольные стадионы Аргентины, Бразилии, Голландии или Испании.
Еще в трилистнике жил мальчишка по имени Ян, который виртуозно катался на заднем колесе своей тюнингованной «Камы» с задранным вверх задним крылом и передним багажником. Он легко проезжал вокруг дома на одном заднем колесе. Таких волшебников езды я больше не встречал.
Как-то раз мы заигрались в войнушку. Уже сгущались сумерки. Становилось прохладно. Все были с палками в руках, представляя автоматы. Человек 10, примерно, восьмилетних пацанов. Возле кирпичной стенки помойки стояло несколько автомобилей. Неожиданно из щели между асфальтом и поребриком выскочила крыса, величиной с полугодовалую кошку.
– Крыса! – заорал я.
– Окружай ее! – уже неслись громкие возгласы, – Загоняй в тупик и бей!
В какой-то момент показалось, что крыса прошмыгнула в нору, но этот момент остался замечен. Оба лаза из норы заблокировали и тут же посыпались удары палками по земле. Когда одно из закупоренных отверстий открыли, затравленный зверек выскочил и тут же получил град ударов по своему телу.
Всей толпой мы загнали растерянное животное в тупик и забили до смерти. Что-то необъяснимое на тот момент произошло во мне. Ощущение того, что ты, более сильный, лишил жизни живое существо, заставило задуматься. Стаей мы на некоторое время превратились в охотников, не заметив, как азарт быстро превратил нас в безжалостных зверьков. Только у зверей это объяснимая борьба за выживание и пропитание, а у нас праздная жажда забить неприятное и пугающее существо до смерти. Когда крыса билась в предсмертных конвульсиях, у всех палки выпали из рук… Едва заметное тепловое облако, покидающее тело, поднялось и исчезло. Молча все разошлись по домам, но прожитые минуты той охоты не давали покоя моей совести. Мысль, что я ни за что убил живое существо, отчетливое испарение живой энергии, покидающее мертвое тело. Все это терзало и мучило мою душу еще долго.
Артем Смирнов
kbstech.ru