Форд Гранада
Время, о котором ведется это нехитрое повествование, явилось для многих практической проверкой на прочность. Кому-то удалось справиться с проверкой достойно, без потери лица, а кто-то сгинул во мраке изобилия, искушений, соблазнов и других обстоятельств непреодолимой силы. Кому-то было суждено рано покинуть этот мир, а кому-то было позволено остаться и продолжить борьбу. В основном, борьбу с самим собой.
Парковка перед гребным клубом «Спартак» начала 90-х напоминала автосалон или выставку дорогих автомобилей. Третий этаж старинного здания профсоюзного гребного клуба арендовал коммерческий банк «Возрождение и Созидание». В левом крыле того же здания, в номере люкс бывшей гостиницы для спортсменов, был оборудован офис весьма загадочного охранного предприятия, окна-бойницы которого выходили на Елагин дворец и Большую Невку. С самого утра дорогие автомобили банкиров и деловых людей выстраивались в ряд на полосе из гранитного отсева перед кованной оградой гребного клуба. Зеркальный блеск полированных металликов шел дополнением к царственной ауре Каменного острова и подчеркивал ареол благополучия, витающий над владельцами роскошных авто. Бронированный мерседес руководителя банка Михневича, длинные банковские Вольво, новенькие БМВ, несколько бронированных микроавтобусов Мерседес, нужных для перевозки денег, малиновый Гранд Чироки с толстенными стеклами небезызвестного предпринимателя Зильберштейна, Мерседес «Бегемот» директора клуба, а также другие иномарки создавали антураж места. В этот колорит не вписывались лишь две машины»: ржавый Москвич-412 мастера по ремонту спортивных лодок Дмитрия Маркова и «профессорский» Москвич-2140 нашего друга и напарника Сереги.
– Да уж, вот это автопарк! Это ж сколько денег в ряд стоит? Обложить бы все взрывчаткой и бахнуть одним махом, а всех владельцев по очереди из АК-47, с контрольным в голову, – возбужденно представлял Серега в спортивной раздевалке. Дальше, пока было время перед тренировкой, он изливал суть своих проблем на любовных фронтах, где, по его словам, все было тухло и безрадостно, а иногда и беспросветно.
– Понимаешь, хитрые они стали, как лисицы. Да, пожалуй, даже хитрее. Научились отличать отечественную машину от иномарки, – делился Серега мыслями о девушках. – Теперь четко распознают, где Москвич, а где Жигули даже в кромешной темноте. Мамы что ли их так обучают? Я вот думал, что по ночам они не смогут различить марку машины, но ведь сообразили же и в советскую тачку теперь не садятся. Полная засада! Нужно что-то менять, а то дела как-то совсем бедово. Видать пришло время мой Москвич менять на иномарку. На Москвич девушки уже не путаются. Вон глянь какие тачки возле клуба, ну куда с такими тягаться. Деньги и любовь, вот в чем вопрос, или как там у старика Лермонтова? – заканчивал свой монолог Сергей.
– Может Шекспира? – уточнял я.
– А может и у Шекспира. Но в вопросе моем ни Шекспир, ни Лермонтов не помогут. Только тачка крутая сможет выручить отца молдавской демократии, – резюмировал Серега.
– А вообще, не в этом счастье, – наивно пробовал я напомнить о духовных аспектах, но в ответ мой ввергнутый в уныние друг выдавал упаднический трактат про разбитое горем сердце и конкурента на престижной иномарке, который цинично опередил его в борьбе за расположение одной блондинки. Впрочем, со слов Сергея, вероятно, такой же дуры, как и все остальные.
– По-любому нужна только иномарка, – продолжал Сергей, пытаясь доказать неопровержимые преимущества автомобиля импортного производства над отечественным. Внезапно, он оголил все недостатки и изъяны Москвича, фактически обвинив кусок металла во всех своих неудачах на любовных фронтах.
Мне хотелось защитить ни в чем не повинный Москвич, который ни разу не подводил своего хозяина, верой и правдой отслужив больше года, но все доводы были тщетны.
– Пусть хоть и старая иномарка, но в темноте, когда к ночному клубу подъедешь, будет не разобрать значок. Они ж все-таки не семь пядей во лбу. Понимаешь, когда темно, то сложно различить, что за автомобиль. Явно машина импортная, но какая – сообразить сложно, если не знать. И в салоне по виду не так, как в Жигулях или Москвиче. В общем, надоели мне эти обломы. Решено – Москвич продаю. Хватит унижений.
– Я бы все равно пока не стал менять, работает техника, не ломается, служит, но дело твое, — без особого энтузиазма повторял я, заранее зная, какова будет реакция на уговоры.
Довольно быстро через рекламу «Шанс» Москвич обрел нового владельца. Покупался он за 1000 долларов, а продан был за 1100. Его, можно сказать, оторвали с руками, при этом довольным остался как продавец, так и покупатель. Затем наступил двухнедельный активный поиск иномарки и вот настал тот день, когда, добавив 500 долларов, мой друг, с его слов, «вышел на новый уровень». Москвич был заменен на Форд Гранада 1983 года выпуска. Нужно добавить, что вместе с Фордом был прикуплен на запчасти точно такой же автомобиль, который разместился в гараже общего знакомого Олега, где-то во дворах между Большой Зелениной и Левашовским. Своего рода дополнение к конструктору для друзей автолюбителей.
– Давай быстренько в ГАИ на Кондратьевском заедем, а потом рванем к дому, – после утренней тренировки на Спартаке предложил Серега.
– Давай, отлично, заодно машину свою новую на ходу покажешь, – отвечал я.
– Машина зверь, – воодушевленно рассказывал Сергей.
– Огромная по размерам, дорогу на скорости держит очень хорошо. В салоне места примерно, как на кухне в хрущевке. Цвет удачный – светло голубой, грязь особо не видна, салон желтая кожа – то, что надо. А самое главное – вчера вечером сразу почувствовал реакцию на иномарку. Рыба клюнула прямо сходу, заглотив приманку. К клубешнику на улице Антоненко ночью подъезжаю, смотрю одна такая, ничего себе. В коротком платье, выходит, манерная, вся из себя. Кричу ей: «девушка вас подвезти?» Тут же прыг в машину без разговоров, плюс один телефончик в моей коллекции на букву И (Илона). Так у меня телефонная книжка набьется за пару недель новыми номерами с именами на разные буквы, от А до Я. Нужно же как-то реабилитироваться за унижения. Ладно, поехали. Сейчас тебе на «Шумахерской» трассе скорость продемонстрирую.
Мы мчались по Новороссийской мимо парка Лесотехнической Академии. На 90 километрах в час внезапно открылся капот, закрыв собой огромное лобовое стекло Форда Гранада. Сложилось ощущение, что в светлой комнате выключили свет, так вдруг стало темно. Повезло, что впереди не оказалось затормозивших машин и Сергею удалось быстро среагировать, прижав Форд к обочине.
– Странная штука, чего он открылся-то? Ах, вот оно что, смотри-ка, капот проволокой был примотан! Как же я не заметил, когда покупал, что на соплях все висит. Ну ничего, в целом-то машина класс, привыкнуть надо, – оправдываясь, продолжал рассуждать Серега.
Когда двигались по ухабам Кондратьевского, при переезде через трамвайные рельсы, раздался лязгающий звук оторвавшегося глушителя.
– Ничего, ерунда, потом проволокой пришпандорю, – шутливо говорил Сергей, закидывая кусок металлической трубы в багажник.
Форд начал тарахтеть, как спортивный автомобиль. В пыльном кожаном салоне было невозможно расслышать, что мы говорим друг другу, все тряслось и дребезжало на, разбитых после зимы, городских улицах. Для того, чтобы заглушить все звуки напрочь, Серега врубил музыку на полную.
– Ладно, сейчас быстренько сбегаю в ГАИ, вернусь и поедем дальше.
– Хорошо, жду тебя у входа.
У ГАИ на Кондратьевском толпилось много людей. День был солнечный и жаркий. Городской воздух, смешанный с дорожной пылью и семенами цветения деревьев, становился слегка мутноватым, дымкой поднимаясь над улицами и проспектами. Очередь в ГАИ начиналась где-то в лабиринтах здания, а заканчивалась на улице. Перед входом на крыльце было тесно. Сереге, как виртуозному фокуснику с криком: «Я к начальнику ГАИ», удалось быстро проскочить сквозь очередь и добыть нужные документы. На обратном пути к машине он полез в карман за ключами и с удивлением обнаружил, что в карманах их нет. Начался судорожный поиск ключей во всех элементах одежды: он засовывал руки в задние карманы, хлопал себя по передним, почему-то по груди, как будто на футболке тоже были карманы.
– Куда же они подевались, – растерянно спрашивал у самого себя Серега.
– Ааа, так я же внутри их оставил, прямо в замке зажигания, вон же они, мои ключики!
Действительно, ключи были вставлены в замок зажигания, вся связка увесисто и спокойно свисала с кольца брелка. Единственным минусом было то, что двери автомобиля были захлопнуты и наглухо заблокированы.
– Вот ведь засада то какая, но ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Главное откупорить задний багажник, а там выбьем сиденье и, я залезу в машину.
–
– Кажись, придумал, будем сейчас все подряд тачки на Кондратьевском останавливать, просить, чтобы свои ключи нам дали, вдруг подойдут.
Были те, кто останавливался. Кто-то крутил у виска и ехал дальше, кто-то в недоумении, недоверчиво все же вынимал связку ключей, пробуя открыть багажник Форда. Ключи, конечно, же не подходили. На удивление, мне удалось остановить машину ГАИ, из которой вылез майор в идеальной, как на параде, форме. Он напоминал усатого гусара кавалерийского полка или Поручика Ржевского, только вместо гусарского кивера на голове была фуражка. Сначала он оглядел меня, затем Серегу, выслушав рассказ о захлопнутых дверях, достал большое стальное кольцо, на котором висело множество разнообразных ключей, больше похожих на отмычки. На удивление, первым же таким ключом удалось отпереть багажник.
– Выручили, товарищ майор! Спасибо за содействие простым гражданам и все такое, —сказал Серега, сделав поклон майору гаишнику.
– Да ладно, – усмехнулся майор, – смотрите дальше без приключений.
– Во, ты дал! Гаишника умудрился остановить, – глядя на меня с улыбкой сказал мой друг, когда гаишник отъехал.
– Это ж, ты его загипнотизировал! Если бы он капот открыл, то сразу меня б на штрафстоянку отправил. Номера на движке и кузове не совпадают с паспортными. Фантастика, что так отделались.
Дальше мы стали вынимать все содержимое багажника. Чего там только не было: промасленные моторным маслом тряпки, инструменты, насос, веревки, трос с крюками, две канистры, лом, две деревянные бейсбольные биты, футбольный мяч, одеяло, множество каких-то деталей и оторванный глушитель. Когда все вытащили, рядом с машиной образовалась гора хлама, на вершине которой, как труба, торчал глушитель. Затем Серега нырнул в багажник и стал выбивать заднее кресло, которое довольно быстро выбил и пробрался на водительское сиденье. Затем весь хлам запихнули обратно в багажник, завели машину и с ревом спортивного автомобиля двинули в сторону площади Калинина.
На проспекте Науки, прямо напротив клуба «Космос», машина вдруг решила остановиться. Просто так вот внезапно, взяла и остановилась. Пробовали заводить, не заводится.
– Давай толкать, – говорит Серега. – Ты толкай, а я буду пробовать завести.
Где-то минут 30 я носился по проспекту Науки, толкая машину то в сторону метро Академическая, то обратно к «Космосу». После очередного забега остановился отдышаться. На встречу со стороны панельных девятиэтажек вышел элегантно одетый мужчина средних лет в белой льняной рубашке с щегольско по моде подвернутыми рукавами. В руках незнакомец держал черный кожаный портфель с костяной ручкой, на его кожаных мокасинах поблескивали золоченые буковки.
– Привет, мужики, наблюдаю за вами из окна уже минут двадцать. Откуда столько здоровья? «Ты, – обращаясь ко мне сказал незнакомец в белой рубашке, — этот старый блиновоз толкаешь, как будто он ничего не весит». Что, спортсмен?
– Немного греблей занимаемся, решили вот продолжить тренировку, – ответил я.
– А, гребцы значит, знаю-знаю я некоторых ваших, очень здоровые ребята есть. Юру Короткова не знали часом? – вкрадчиво, на тон тише, поинтересовался незнакомец.
– Ну, как же, знакомы, только он постарше лет на десять, — припомнил я.
– Как-то раз Юрка после литра водки на спор сорок раз от пола отжался. На щеках, как сейчас помню, здоровый румянец выступил. Справедливый парень был и не злой. Жаль, в 93-м застрелили, тут, совсем недалеко, – констатировал незнакомец.
– В общем, давайте-ка к делу, у меня восьмерка на стоянке рядом, я могу вас на тросе подергать, минут 15-20 у меня будет. Потом машину обратно на стоянку, а за мной водитель приедет. Так что давайте помогу, пока время есть. Да, и когда заведем, посигнальте или поморгайте фарами, а то утащу вас далеко, до станции Ручьи, – подмигнув сказал незнакомец. Подсоединили трос, стали пробовать завести, едем, не заводится.
Говорю Сереге: «посигналь или посвети».
– Да не работает сигнал, и аварийка тоже не фурычит, – уже почти в истерике кричит Серега.
Видимо, почувствовав неладное, наш спаситель остановился сам. Подходит к нам, говорит, обращаясь к Сергею:
– У тебя похоже аварийка не работает с клаксоном. А ты вообще бензин смотрел? У тебя бензин то есть?
– Не знаю, датчик уровня топлива сломан похоже, застыл на одном месте и все.
– Все понял, поехали, отвезу вас на заправку, зальетесь, а дальше уже сами, а то меня время поджимает, скоро за мной приедут.
Незнакомец на своей новой восьмерке дотянул нас до заправки, где залили 10 литров и 5 в канистру. Затем отцепили трос, поблагодарили и попрощались с незнакомцем.
Сидим. Ключ зажигания поворачивать Серега уже побаивается, руки немного трясутся, после тренировки все-таки. Вдохнул поглубже, повернул ключ. Не завелась.
– Ну что, – говорит, – давай снова толкать, должна уж завестись, бензин то есть.
И вот, снова забег по проспекту Науки. Метров через двести машина заводится. Раздается тарахтение со стрельбой на весь проспект, такое, будто бы глушитель отвалился ни у Форда, а у БелАЗа.
Взмыленные, но довольные от того, что удалось справиться с мелкими неприятностями, двигаемся в сторону улицы Вавиловых. На перекрестке с Северным я вылез.
Спустя месяц Серега задумал продавать свой Форд.
– Устал я так ездить: то сцепление порвется, то по движку, то по подвеске вылезет что-нибудь. Попал я с этой машиной. Дороже, чем долларов 300 уже не продать, смотрел по газетам. Думаю, что нужно хорошую шестерку или восьмерку искать, чтобы потом выгодно перепродать если что.
Спустя еще неделю.
– Позвонил мне какой-то иностранец, – рассказывает Серега. – Говорит: «Хотеть фаш Форд покупать. У меня раньше был такая». Ну я ему в ответ: «так давай, валяй», мол машина на ходу. Встретились для показа.
Оказался сириец, зовут Ясер.
– Арафат? – спрашиваю я.
– Нет, вроде не Арафат, но я фамилию особо и не спрашивал, – говорит Серега. – Потом, – продолжил, – поехали к нотариусу, как всегда, час в очереди отстояли, но доверенность все же сваяли, и поехал Ясер на моем Форде кататься. Где-то, судя по всему, заглох. К вечеру мне звонит и говорит: «Давать мне возвращай деньги обратно, машина встать и не ехает».
– Ну, я ему отвечаю. Нет уж друг, пошел-ка ты на ……
Он в ответ: «Что? я тебя плохо разобрать. Повтори пожалуйста, что ты говорил».
– Оставь себе, – говорю ему и кладу трубку. – Так, что вот так, такая вышла раскоряка с этим Фордом. Правильно ты мне тогда говорил про Москвич. До сих пор бы ездил.
– С сирийцем не очень хорошо получилось, – говорю я.
– Знаю, будет ответка. Но что делать?! А кому вообще сейчас легко? – задумчиво говорит Серега.
С уважением, А. Смирнов.