Муравей
Шел четвертый час моего похода в гору. Там, где двигаться по серпантину вверх становилось почти невозможно, я слезал с велосипеда и переходил на шаг.
Утром я слышал, как местные, живущие под горой возле моря, обсуждали надвигающийся ураган. Что-то пытались объяснить мне жестикулируя, показывая в сторону гор и крутя пальцем у виска, завидев, как я выкатываю свой горный велосипед. В этих местах случаются сильнейшие ураганы с ливнями, жуткими раскатами грома и огненными молниями. Кое где среди гор виднеются молниеотводы, своим видом напоминая об опасности природного явления. Не дай Бог оказаться в плену стихии где-нибудь в пути. Там, где асфальтовый серпантин петляет: сначала поднимаясь вверх в каньоне, затем, минуя горную реку, уходит в более отвесные подъемы, чередующиеся с небольшими равнинными плато.
«Прости меня Боже и помилуй»: говорил я себе тогда, поднимаясь все выше и выше, все дальше удаляясь от уровня моря.
Здесь, в каньоне, со мной уже были случаи, когда еле успевал уносить ноги, а точнее колеса байка, удирая от штормового ливня.
На этот раз перед походом я видел, что тучи только-только начинают стягиваться над снежной шапкой самого высокого горного пика. Казалось, природа может преподнести любой коварный сюрприз. Но все же я решил рискнуть и поехать, было какое-то ощущение незримой поддержки. Дышалось хорошо, как в прилив сил. По пути не было встречных путешественников, а редкие автомобили двигались только вниз с горы. Чередуя велосипед и ходьбу по серпантину, я поднялся примерно на 40 километров и где-то на высоте 2 500 метров над морем оказался на плато, с которого были видны очертания городка и крошечных деревушек на побережье. Остановился, стало довольно холодно. Пронзительная тишина. Ни шума пролетающих самолетов, ни автомобилей, ни путешественников, никого. Облака совсем близко, их можно взять в руки. Послышался звон колокольчиков и зов пастуха, ведущего стадо по горной тропе. Как он это делает? Как ему удается вести по горам целую отару овец или коз, кого он там ведет?
В какой-то момент звон колокольчиков затих и уже не было слышно пастушьих позывных. Я застыл в тишине, которую порывами нарушал только ветер. Со скалы маленькими точками виднелись очертания домиков. В этот момент я и ощутил себя муравьем, маленьким муравьем на чьей-то большой ладони. Один щелчок пальца, и я слечу с этой ладони, а лавина, вызванная щелчком незримого пальца, раздавит меня за пару минут. Прихлопнет, как ненужное существо, в котором этот мир больше не нуждается.
Вдруг из-под стягивающихся туч прорвалось солнце, ослепившее своими лучами. Уже оголодавший и почти измотанный я решил, что пора поворачивать обратно. С горы лететь раза в три быстрее, чем подниматься вверх. Когда спускался вниз по серпантину, в холодных скалах каньона где-то там на верху стало совсем темно. Уже возле дома начался такой ливень, каких я никогда не видел. Молнии заставили остановиться автомобили, двигавшиеся по трассе. Даже фуры прижались к обочине, решив не искушать судьбу. С гор неслись камни, вода бурлящим потоком вылетала из русла горной реки, дома ходили ходуном, а капли косого дождя величиной с орех накрывали землю водным одеялом.
В доме пропал телесигнал, не было света, стало холодно и темно. Чувствовалось как в серванте дрожит посуда. А ведь еще совсем недавно я стоял на вершине и поворачивал лицо к солнечным лучам.
Чуть позже раздался звонок. Мой товарищ – местный житель, взволнованно сообщил о том, что совсем недалеко произошла трагедия. Страшнейшее землетрясение, которых на его памяти не было.
«Куда ты подевался, телефон не отвечает. Я заехал, а дома никого нет. Ты ж мне обещал про лодки, катера рассказать. Посидеть хотели, поговорить. Я, если честно, думал ты уж того… Соседей спросил, так они говорят, что в горы поехал. Сегодня по всем каналам объявили: возможно будет цунами, волны высотой 7 метров. Многие дома чуть севернее вообще превратились в руины. Куда же ты поперся и как вообще ноги то унес?», – взволнованно вопрошал в трубку мой знакомый.
А я и сам думал, как унес ноги? И что это вообще такое, почему и за что? А еще подумал о том, кто сохранил «муравья» целым и невредимым?
С уважением, Артем Смирнов.